В недавнем интервью бывший посол Греции на Украине Василиос Борновас рассказал о том, что в период работы наблюдательной миссии ОБСЕ в Донбассе ее сотрудники передавали украинским военным секретную информацию о позициях войск ДНР и ЛНР — и позиции незамедлительно подвергались обстрелам. Для жителей Донбасса в этой информации нет ничего нового, но ее огласка за рубежом, в одной из стран НАТО, — это интересный прецедент.
Прокомментировать его мы попросили Ральфа Боссхарда — швейцарского военного аналитика и бывшего высокопоставленного сотрудника ОБСЕ. В очередной раз публикуем статью нашего иностранного эксперта, который не стесняется называть вещи своими именами.
***
Не приходится сомневаться, что члены Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе занимались шпионской деятельностью. Вскоре после того, как я начал работать в Постоянном представительстве Швейцарии при ОБСЕ в Вене, я несколько раз в неделю получал электронную почту от французского члена миссии наблюдателей ОБСЕ на российско-украинской границе. Тот сообщал о наблюдениях, сделанных им в свободное время: по всей видимости, он любил бегать трусцой, особенно там, где стояли русские танки. Затем он написал об этом отчет, который отправил по электронной почте в швейцарское председательство при ОБСЕ. Кто-то дал ему мой электронный адрес. Я спросил его, действительно ли он считает это хорошей идеей, потому что я не мог представить, что российские власти не обратят на это внимание.
Кстати, мне эта информация показалась бесполезной: как бывший начальник отдела подготовки операций швейцарского Генштаба, я и так был уверен, что российское правительство разместило войска на границе. Мы сами бы не поступили иначе: если бы кризис, подобный тому, что разразился на Украине летом 2014 года, произошел в соседней Австрии, Швейцария также разместила бы войска на общей границе. Так в чем же была проблема с русскими танками под Каменском-Шахтинским?
Через несколько недель я перестал получать эти электронные письма, а еще через несколько месяцев слишком усердному коллеге дали другое задание в ОБСЕ: я пришел к выводу, что делегация Российской Федерации потребовала от ОБСЕ его уволить.
Позже, когда я работал в ОБСЕ на востоке Украины, я задался вопросом о том, как помешать наблюдателям, чья работа заключается в сборе информации в кризисной зоне, отправить копию своего отчета в разведывательную службу, прежде всего в своей собственной стране. У всех нас были с собой мобильные телефоны, и мы находились в районе, где украинские спецслужбы, безусловно, имели доступ к информации, передаваемой по мобильному телефону.
Кроме того, доступ к соответствующей информации имели многочисленные переводчики и местные сотрудники Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ. В штаб-квартире СММ в Киеве я имел дело с двумя сотрудниками, которые в какой-то момент совершенно открыто сказали мне, что ранее работали на СБУ.
На первых порах все было не так уж плохо: сотрудники СММ в то время едва ли могли отличить танк от самоходной артиллерийской установки. Однако я выразил протест, когда в Мариуполе обсуждали вопросы о том, как телевизионные изображения с беспилотника ОБСЕ должны передаваться в Вену и как они должны храниться.
Украинские дипломаты дали понять, что информация, полученная с помощью беспилотников, должна быть доступна украинской армии без ограничений. А британский коллега хотел передать данные с беспилотника через спутник на авиабазу НАТО Авиано в Италии. Я тогда сказал ему, что это будет смертным приговором для беспилотника, потому что вооруженные силы Донецкой Народной Республики будут рассматривать его как разведывательный инструмент ВСУ и собьют его — и совершенно справедливо. К счастью, передавать такие большие объемы данных непросто, а тактическая информация важна лишь в течение нескольких дней.
Кроме того, сотрудники ОБСЕ были безгранично наивны в обращении с информацией. Один немецкий сотрудник однажды попытался сказать мне, что я не должен использовать английский термин «Intelligence», потому что он звучит слишком похоже на военную разведку. Тогда я спросил его, знает ли он на самом деле, что он делает на востоке Украины, когда считает танки и пушки. Он не знал.
Какие выводы мы должны сделать? Если миротворческая миссия на Украине когда-нибудь материализуется, подбор контингентов будет иметь решающее значение. Контингенты из стран, которые поддерживают Украину в военном отношении, не могут быть частью миссии. Это ограничение не понравится в Брюсселе, Лондоне, Париже и Берлине, но Запад слишком долго злоупотреблял инструментами ОБСЕ. Это было очень недальновидно.
Кто теперь мог бы возглавить миротворческую операцию, будь то на Украине или где-либо еще на Евразийском континенте? Я не знаю, подходит ли для этого Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА).
Греческий дипломат, который недавно публично рассказал о шпионской деятельности сотрудников ОБСЕ, был, по крайней мере, честен. Сейчас нужна смелость, чтобы дать понять высшим политикам и чиновникам Западной Европы, что они больше не играют никакой роли. За шесть лет работы в ОБСЕ я встретил очень мало честных дипломатов и еще меньше мужественных — эти качества плохо сказывается на их карьере.
Подписывайтесь на наши телеграм-канал и сообщество в VK