Снежное, 11 сен – корр. ДАН. День освобождения Донбасса, который отмечается 8 сентября, в последние годы приобрел новый размах, став датой воинской доблести также тех, кто отстоял родную землю в 2014 году в боях с украинскими националистами. Донецкое агентство новостей представляет воспоминания участника обороны легендарной высоты Саур-Могила Олега Сотникова (позывной «Сом»).

Как все начиналось

«Пока шли события в Киеве зимой 2013-2014 годов, мы продолжали работать здесь, в Донбассе и следили за тем, как развивается обстановка. В феврале 2014-го мы собрались на митинге на площади Ленина (в Донецке – прим. ДАН). Олег Гришин, позывной «Медведь», был самым боевым из нас, поэтому он и стал «заводилой» и командиром в нашей компании. Сначала ходили на митинги, а потом нас стали приглашать в различные военные организации. И 4 мая 2014 года мы пришли в подразделение «Восток» - вначале нас было 28 человек», – вспоминает Сотников.

По словам собеседника, до войны он работал руководителем различных коммерческих фирм, занимался нефтяным бизнесом в России. Служил еще в Советской Армии – в любимой «учебке» маршала и министра обороны СССР Андрея Гречко «Остре» (ныне учебный центр Сухопутных войск ВСУ, Черниговская область Украины). Гвардии старший сержант, командир расчета противотанкового станкового гранатомета СПГ-9М «Копье». Признается, что с началом войны в Донбассе чему-то приходилось учиться и самому, а чему-то учил боевых товарищей.

Первый бой

«Первый бой был 26 мая 2014 года на Карловке под Донецком с националистами батальона «Донбасc» Семена Семенченко. Мы тогда их процентов 70 положили… Действовали не настолько грамотно, насколько помогло стечение обстоятельств», – вспоминает «Сом».

Он говорит, что после этого памятного боя подразделение под командованием «Медведя» действовало по ротации: 3-4 дня на «боевых», потом примерно столько же – в расположении части. В основном в тот период «Медведевцы» вели тяжелые бои с украинскими радикалами на окраине Авдеевки.

«Езжайте на Саур-Могилу… отдохнете…»

«После тяжелых боев под Авдеевкой «Душман», заместитель начальника штаба «Скифа» (позывной командира батальона «Восток» Александра Ходаковского – прим. ДАН) говорит нам: «Езжайте на Саур-Могилу, там сейчас спокойно, отдохнете там. Так мы и поехали «отдыхать»… Заехали туда 26-го, один день мы действительно отдыхали, а уже 28-го началось… Я стоял «на глазах» – был наблюдателем - как раз 27 июля, и мимо меня полтора часа шла колонна украинской армии. Досчитав до 400-й машины, спросил по рации у «Медведя»: «Дальше считать?..». «Не надо». Мы стали готовиться к обороне», – вспоминает Сотников.

По его словам, блиндажей на Саур-Могиле не было, только окопы. Почва там каменистая, и за весь световой день можно выкопать себе укрытие лишь по пояс. В основном прятались за каменным бруствером.

Справка: Бруствер – насыпь в фортификационном сооружении, предназначенная для удобной стрельбы, защиты от пуль и снарядов, а также укрытия от наблюдения противника. Вместе с тем служит для образования боевой позиции, а в укреплениях представляет и дополнительную преграду на случай штурма.

«Рано утром 28 июля мы стояли с Гришиным, разговаривали, планировали съездить в ближайшее село за водой. И тут начала дрожать земля. Говорю: «Олег, что-то не то, пошел я на свое место… У меня окоп располагался метрах в ста от позиции «Медведя». Из вооружения у нашей группы на тот момент были автоматы, противотанковые гранатометы РПГ-7 и одноразовые «Мухи». Патронов хватало. На самой вершине возле стелы располагались позиции «зушки» – спаренной 23-миллиметровой зенитной установки ЗУ-23-2. Но ее во время боя снесло практически первым же выстрелом со стороны украинских войск. Оно и понятно: наиболее мощное наше огневое средство украинские солдаты постарались уничтожить как можно быстрее», – говорит ополченец.

На тот момент курган защищали всего 28 человек: 18 – на «большой горке», как называли ее ополченцы, и 10 – на «малой».

«Голову поднимаю из-за бруствера, смотрю, на позиции «Медведя» идет более десятка танков, и на наш фланг более 30 машин: танки, бронетранспортеры, боевые машины пехоты. Танки подошли ближе, а более легкая бронетехника попыталась обойти наши позиции с южной стороны. Но там овраг, и проехать по нему невозможно. Они развернулись и поехали на нас. БТРы и БМП высадили десант – в основном, снайперов», – отмечает «Сом».

Из-за высокой плотности вражеского огня голову было поднять нельзя. Бойцы придумали хитрость: клали на бруствер камень – его тут же сбивало пулей, и в этот короткий промежуток времени, пока противник перезаряжает оружие, удавалось быстро, буквально навскидку, осмотреться…

Донецких ополченцев выручал рельеф самой Саур-Могилы. Метрах в 150-200 от ее вершины особо крутой подъем. Танк или другая боевая машина может забраться по такому уклону, но она подставляет под удар реактивного гранатомета нижний скос лобовой бронеплиты – одно из самых уязвимых мест, где нет навесной динамической защиты. А сам танк не мог опустить ствол пушки, чтобы вести ответный огонь по защитникам стратегической высоты. Поэтому в ходе боя украинские танки доходили до этого рубежа, скатывались обратно, и только тогда стреляли. «Пока он перезаряжается, второй заходил на эту же позицию и открывал. Мы называли это «каруселью»», – рассказывает ополченец.

Командир погиб…

«Через час-полтора после начала боя не стало «Медведя»… «Чех», Коля Чехловский, понес ему на позицию выстрелы к противотанковому гранатомету. Он бежал от кафе и попал под танковый огонь, ему сильно зацепило осколками плечо. «Медведь» помог ему, затащил в окоп, и тут выстрел из танка прямой наводкой!.. При этом так получилось, что Олег Гришин прикрыл собой Колю «Чеха». Тот и сейчас живой, воюет…, – вспоминает «Сом» трагические минуты боя. – «Чех» по рации мне кричит: ««Сом», что делать?!» Я отвечаю: «Сиди там и не высовывайся»».

В какой-то момент патовая ситуация перешла в своеобразное противоборство нервов и выдержки. Ополченцы не могли контратаковать противника – слишком мало сил. А украинские войска не могли продвинуться по склону вверх. «Боялись - наверное, думали, что подходы заминированы или что нас больше, чем было. И так это продолжалось несколько часов, потом они откатились и ушли за линию блокпостов», – подчеркивает Олег Сотников.

В сплошном кольце врагов

«Стали думать, что делать дальше. У нас сразу было трое погибших - «Медведь», «Ник» и «Нигрол» - и 11 «трехсотых», их мы разместили в подвале кафе. И на «горке» осталось шесть человек, из тех, кто еще мог держать в руках оружие. Чуть позже «укропы» снова попытались подойти к нам на боевых машинах пехоты со стороны балки. Но боец с позывным «Бумер» остановил одну БМП из пулемета Калашникова», – вспоминает «Сом», принявший командование оставшимися защитниками Саур-Могилы после гибели Гришина.

Он добавил, что раненым помочь было нельзя, в распоряжении ополченцев были только обезболивающее и бинты. Воды не было. «Сидим в окружении, вокруг – фашисты. Уже видно, как они ставят блокпосты со стороны Снежного и других населенных пунктов», – говорит Сотников.

Трофей от Дмитрия Яроша

«Вечером с нами связался по телефону «Сокол» – начальника штаба. Предупредил, что к нам будет прорываться разведка ополчения. Пароль – «Восток». Ну, хорошо, мы сидим, ждем. Уже стемнело. Выходят человека три. Мы спрашиваем, кто такие? Они в ответ, свои, батальон «Восток». А пароль, напомню – просто «Восток». Ну, мы их там и «положили»… Началась перестрелка: основные силы прятались в темноте. Не выдержав нашего огневого натиска, они побежали», – рассказывает «Сом».

После того скоротечного ночного боя остался полевой бинокль с биркой – фамилией «Ярош». «Не знаю, однофамильца это бинокль, или же командира «Правого сектора» (организация запрещена в РФ, ДНР и ЛНР – прим. ДАН) Дмитрия Яроша…», – говорит боец.

«Вызываю огонь на себя»

«Я понимаю, что мы не выстоим: шестеро бойцов и одиннадцать раненых – мы просто не выстоим. Звоню «Соколу»: «Можешь огонь вызвать на «горку»»? Он попросил точные координаты. «Ну, какие координаты? Стелу знаешь на карте? По ней, на меня и лупи. Тут один шанс: или туда, или сюда… Телефон «Сокол» сказал не выключать, быть все время на связи».

Когда прилетела первая, пристрелочная ракета, «Сом» скорректировал: «200 – недолет, 150 вправо…».

«А потом лег первый залп – полным «пакетом» из 40 реактивных снарядов! Его мы более-менее перенесли… Между нами и «фашистами» расстояние – метров 50, уже идет ближний бой, из автоматов. Там и нас зацепило по площади, но и националистов – гораздо больше. В общем, три «пакета» «Градов» я принял на себя на этой «горке» – 120 «градинок»…», – рассказывает Сотников.

По словам собеседника агентства, во вторую атаку РСЗО ополчения одна из ракет разорвалась в 100-120 метрах от его позиции. «Я закрутился в своем окопе, как белка в колесе, заработал контузию, короче, я ходить уже не мог, автомат поднять не мог. Спрашиваю: «Пацаны, все живые?!» Не поверите, все шестеро – не были ранены! Ну, понятное дело, кого контузило, кого в окопе «приложило» ударной волной. Наверное, Бог помогал нам…», - пожимает плечами «Сом».

В то же время в кафе, где находились раненые, один из них – Сёма - засек движение и вновь попросил скорректировать огонь реактивных систем.

«Вот в рощу лег четвертый «пакет», сразу завелись моторы, украинские силовики побежали в разные стороны. Сёма кричит: «Давай еще!» Влупили пятый залп из 40 реактивных снарядов. А Сёма не унимается, кричит в телефон: «Олег, давай еще сюда «Градом», их тут много, очень много!»», – вспоминает Сотников. Он же запросил еще один залп, на что ответили: боеприпасов больше нет. До утра артиллерия ополченцев молчала.

Столкновение с наемниками

«Сидим уже днем, едет боевая машина пехоты со стороны Степановки, остановилась, высадила десант – человек 15. Сразу бросилось в глаза, что те «человечки» были одеты в нестандартную песочную форму. Украинские солдаты носили зеленый «дубок», националисты – черную экипировку», – вспоминает Сотников.

У защитников Саур-Могилы на тот момент оставались лишь три одноразовых противотанковых гранатомета «Муха», причем один – поврежден осколками.

«Я стрелять уже не могу – контузило. Приказал «Каме» – Каменеву Сергею: «Бери «Муху», ты самый опытный». Он взял гранатомет и подошел к брустверу, но оттуда стрелять было неудобно, и он сменил позицию. К тому времени украинская боевая машина пехоты уже преодолела подъем и сильно задрала переднюю часть, обнажив «брюхо». «Кама» стреляет из гранатомета и попадает точно под место механика-водителя… БМП потеряла ход и начала скатываться задом вниз по склону, вначале задымилась, а потом загорелась. А мы автоматным огнем начали уничтожать десант. Видели, как по полю подсолнечника из десанта двое выносили третьего раненого», – с воодушевлением рассказывает боец.

Предполагает, что защитники Донбасса тогда столкнулись с группой наемников: это было видно по униформе и тактике действий.

«Конец» войны

«Из 11 наших раненых осталось 10 – один умер… После этого мы еще сидели сутки, без воды… О еде никто не думал, все на адреналине… На вторую ночь к нам шла разведка, но не смогла пробиться сквозь кольцо вражеских блокпостов. А на третью – по центральной аллее под утро пришли к нам человек десять: «Грузин» – погиб потом, «Лачин» – он сейчас уехал в Россию, «Кот» – комроты, сейчас – комбат… С ними пришел «Фил» и пацаны с его роты. Всего десять. Они нас и сменили на высоте», – подытоживает ветеран ополчения.

Он добавил, что уходили быстро, выводя раненых – нужно было успеть до рассвета. Помогали эвакуироваться бойцы из Снежного. Уезжали на микроавтобусах, причем сразу забрали не всех, за тремя возвращались. «Ополченцы, которые пришли нам на замену, хоронили на Саур-Могиле погибших ребят», – заключил «Сом».

***

Олег Сотников продолжал служить командиром взвода «Медведевцев» до мая 2017 года. Четыре раза лежал в госпиталях – сказались последствия сильнейшей контузии. До сих пор левая сторона тела полупарализована, плохо работает рука и нога. «Я ни о чем не жалею, на Саур-Могиле воевал с фашистами, продолжал то дело, которое не завершили мои деды».