Мариуполь, 30 апр – ДАН. Тяжелые бои за Мариуполь отгремели. Сейчас город фактически освобожден от украинских боевиков, а оставшиеся националисты заблокированы на металлургическом комбинате «Азовсталь». В новых условиях появились совершенно другие проблемы и задачи. Если раньше жители думали только о том, как покинуть Мариуполь или выжить в условиях боев и гуманитарной катастрофы, то теперь они активно включились в восстановление родного города.

Корреспондент Донецкого агентства новостей вернулся в родной город, пообщался с горожанами и выяснил, как они сейчас живут, чем занимаются, с какими сложностями сталкиваются. 

Центральный район

У здания взорванного неонацистами драматического театра в режиме нон-стоп работает техника МЧС, спасателям активно помогают местные жители и волонтеры из столицы. Бульдозеры расчищают крупногабаритные обломки, но много приходится делать вручную. На моих глазах из-под завалов вытащили тело без признаков жизни. 

«В Мариуполе мы находимся две недели. Наш пожарный караул, 14 человек, перебросили на усиление из Донецка. Сейчас разбираем конструкции разрушенного театра. Кроме того, помогаем в эвакуации пострадавших гражданских, подвозим еду и питьевую воду местным жителям», – рассказал пожарный Евгений.

Подхожу к волонтерам. Знакомимся. Бригада насчитывает восемь человек, они работают примерно с 9:00 до 16:00 – стараются использовать световой день.

«Мы живем на улице Шевченко в частном секторе. Надоело сидеть без дела, и самое главное – я хочу восстановить город, он мне родной. Я сам из Горловки, мы всей семьей переехали от войны. Сбежали от войны, и вернулись к войне в итоге… Судьбу не обманешь», – говорит собеседник агентства Виталий. 

«За работу обещали платить, это тоже важно. Но для меня главное своими руками восстановить город», – добавил он.

У здания драмтеатра вижу мужчину среднего возраста – представился Андреем Николаевичем, работником учреждения. У него не менее важная цель – спасти уцелевшие документы. «Хочу попытаться пройти через завалы на третий этаж театра и спасти архивы. Переживаю, что они могут пострадать во время разбора обломков здания», – говорит он задумчиво. 

Характер разрушений в городе неоднозначный. Есть выгоревшие дотла многоэтажки, есть дома, будто разрубленные гигантским топором: с развороченными квартирами и обрушенными перекрытиями. А рядом такие же дома, где даже стекла остались целы. Вероятно, они для украинских боевиков не представили интереса, либо ударная волна и осколки от разрывов снарядов просто прошли стороной. 

На перекрестке – импровизированный блокпост: небольшая баррикада с надписями «стоп – контроль». Дежурство здесь несут два солдата с позывными «Студент» и «Шахтер». Оба призывники из Донецка, но отношение к войне у них очень разное.

«Война - это жутко. Поражает неустроенностью, всеобщей неразберихой. Не то место, где бы я мечтал оказаться», – делится своими мыслями «Студент», поправляя ремень автомата.

Слова «Шахтера» - полная противоположность. На своего боевого товарища смотрит несколько снисходительно, хотя вслух ничего не высказывает. К военным действиям относится с философским спокойствием. На нем бронежилет с разгрузочной системой, по виду явно трофей. В карманах – пачки патронов, в быстром доступе. Вооружен винтовкой Мосина с оптическим прицелом, оружие держит уверенно.

«Тяжело приходится, но в общем терпимо. Конечно же, хочется домой, но мы здесь выполняем определенные боевые задачи, хоть и «во второй линии». Здесь, в Мариуполе, всякое бывает. Особенно ночью. Так что мы тут не расслабляемся. Я срочную служил еще до 2014 года, потом работал на шахте, сейчас еще и учусь в техникуме», – спокойно и с настоящим солдатским достоинством излагает «Шахтер».

На улице Митрополитской, что в районе Старого города (историческая местность на правом берегу реки Кальмиус между заводом «Азовсталь» и центром) живут сообща семь семей с детьми. Они организовали своеобразную маленькую коммуну и помогают друг другу пережить военные невзгоды. Пока взрослые решают насущные проблемы, дети играют в футбол, рассматривают картинки в красочных книжках. С удивлением смотрят на военных, привозящих им гуманитарную помощь. В маленьком мирке, согретом теплом очага, к огню жмется безымянная кошка – всеобщая любимица. Она здесь стала своеобразным символом домашнего уюта.

«Кошка к нам прибилась, так и живет, мы все ее очень любим, играем с ней. Когда гладим, то она начинает громко мурлыкать!» – говорит семилетний Кирилл.

Маленьких мариупольцев, так же как и их родителей, уже не пугают постоянные тяжелые удары и взрывы, которые слышны со стороны «Азовстали». Металлургический завод отсюда расположен всего лишь в полутора километрах, и его постоянно, примерно раз в одну-две минуты, «обрабатывает» российская авиация. За облаками слышен гул тяжелых бомбардировщиков.

Родители этих детей всерьез озабочены их будущим, образованием. «Вот у меня двое детей - первоклашки, и они читают русские книжки на украинский манер. На весь город были только две русскоязычные школы, но и те закрылись в этом году», – говорит Катерина.

Она надеется, что теперь будет нормальная учебная программа, которая позволит учить и русский, и английский, и украинский языки. Но основные предметы должны преподаваться на русском, чтобы у детей не было сумятицы в голове, считает молодая мама. «На детях сильно отразилось украинское обучение. У нас их трое. Уже в первом классе на дистанционном обучении рассказывали о «Священном Майдане» – это я повторяю дословно, что говорил учитель! Все, что мы смогли, – это закрыть ноутбук, и у нас «пропала связь». Это уже не проукраинская, а откровенно антироссийская идеология», – рассказывает Сергей Николаевич, многодетный отец.

«В школе у нас все предметы были на украинском языке, а русского было совсем мало. Нам некоторые учителя говорили, что «русским быть не очень хорошо»», – добавила его дочь Маша.

От травли русской культуры и языка разговор переходит к травле людей. «В конце февраля ситуация в Мариуполе резко обострилась. По улицам Нацгвардия Украины и «азовцы» отлавливали тех людей, которые забирались в уже разбитые магазины за едой или вещами – ведь уже ничего купить было нельзя… И если такого человека ловили, то его раздевали, прошу прощения, догола – и это в мороз! А потом под автоматами босиком гнали по битому стеклу – я это видел сам», – рассказывает об «охоте на людей» мариуполец Сергей Николаевич.

По профессии он железнодорожник, работал на металлургическом комбинате имени Ильича. Как и многие на промышленных предприятиях, он сторонник Русского мира. В 2014 году был в числе активистов, которые организовывали референдум 11 мая за независимость Донецкой Народной Республики. Историй о зверствах украинских неонацистов за эти годы скопилось множество, Сергей поведал некоторые из них.

«У нас лично националисты 15 марта отобрали машину. Мы везли воду семье, в салоне стояло детское автокресло, при себе у меня имелось удостоверение многодетной семьи. Мы его показали, но националисты все равно нас вытащили насильно из салона, брызнули в лицо слезоточивым газом, избили. Забрали техпаспорт. Хозяин машины, мой кум, пытался преградить им дорогу, то есть он стал перед машиной. Говорил, что ее купил недавно, пять лет деньги копил! На него направили автоматы и просто сказали: «Мы тебя сейчас тут убьем!»» – вспоминает собеседник агентства.

Он добавил, что боевики-мародеры были одеты в черную форму без знаков различия, на головных уборах у них было стилизованное изображение свастики. «Лица были закрыты, да и сильно не рассмотришь – у нас глаза слезились от аэрозоля», – говорит очевидец.

Вместе с Сергеем Николаевичем отправляемся вниз по улице Митрополитской – к разгромленному зданию местного управления службы безопасности Украины. В одном из кабинетов на фоне пустых бутылок из-под алкоголя лежит забытая кем-то брошюра. На ней, в переводе на русский, надпись: «Кодекс добродетели сотрудника СБУ». В соседнем кабинете на столе небольшой картонный ящик с пустыми пузырьками из-под крепкой спиртовой настойки боярышника. Этикетка тоже на украинском. Видимо, «бэзпэка» от простуды. «Лечились»…

А вот в другом помещении находим обрывки сгоревшей полевой формы. Видимо, силовики переодевались впопыхах перед тем, как «победоносно» бежать из города…

Приморский район

От центра города по крутому спуску еду к морю. По сторонам практически все дома превращены в обгорелые развалины. Приходится объезжать разбитые танки, остовы бронемашин и прочей военной техники. Видно, что накал боев здесь был страшный. В некоторых местах еще лежат тела убитых…

В одном из общежитий тоже образовалась небольшая коммуна, люди пытаются выжить сообща, помогают друг другу. Здесь главный Владимир Алексеевич, советский офицер в отставке. До начала спецоперации работал тренером в футбольном клубе «Мариуполь».

«В этом общежитии раньше находились студенты, но они сразу же, как начались боевые действия, уехали по «зеленому коридору». А футбольный клуб арендовал здесь помещения. Команду мы тоже эвакуировали. А сейчас здесь находится около 40 человек. Пытаемся выжить. Когда велись боевые действия, сюда приезжали «азовцы», ставили на крыши пятиэтажек минометы и стреляли – все через нас летало…», – рассказывает мужчина.

По его словам, за время боевых действий погибли много гражданских, а молодая женщина сошла с ума от пережитого горя. Неподалеку в небольшом палисаднике свежие могилы с крестами…

Подъезжаю к очередному блокпосту. Здесь тоже служат резервисты - их позиции контролируют перекресток важных дорог. По виду ребята опытные, уже, что называется, «понюхавшие пороха».

«Я пошел в армию 23 февраля, по призыву. Сам из Донецка. Уже 27-го здесь в Мариуполе я и пятеро боевых товарищей столкнулись с серьезным отрядом противника недалеко от центра города. Нас зажали сначала вражеские снайперы и пулеметчик, а потом подтянулись и остальные «нацики». Первое столкновение и для нас, и для «нациков» было неожиданным, но нам удалось открыть по ним плотный огонь из автоматов. Под прикрытием этого огневого натиска мы укрылись в пустующем жилом доме и трое суток отбивали атаки. У нас была рация, и потому нам удалось вызвать подмогу», – рассказывает военнослужащий с позывным «Богатырь».

Он добавил, что деблокирующей группе Народной милиции ДНР удалось наладить снабжение боеприпасами небольшого «гарнизона» импровизированной крепости. А вскоре и совсем вызволить их из западни. «Экипировка и вооружение у тех ребят, которые нас «вытащили» из передряги, была, конечно, гораздо круче, чем в нашем подразделении!» – сказал «Богатырь».

С возвышенности открывается прекрасный вид на берег моря и на Мариупольский порт, увенчанный стрелами грузовых кранов. На горизонте виднеются приземистые серые силуэты военных кораблей Черноморского флота. А в небе над «Азовсталью» постоянно гудят ударные самолеты ВКС. Их самих не видно за облаками, но периодически со стороны промзоны доносится грохот взрывов чего-то исключительно тяжелого…

«Здесь «азовцы» держали серьезную оборону. Прикрываясь мирными жителями, они создали мощный укрепрайон. Со стороны порта по жилым кварталам были первые «прилеты», мы знали, что это бьет украинская армия. Русские, когда заходили, старались стрелять редко, а вот «укропы» «крыли» из всего!..», – отмечает матрос-моторист Николай.

Он показывает и добротный двухэтажный особняк, в котором квартировались минометчики из «Азова». Вместе с ним заходим внутрь. По комнатам разбросана одежда, находим шевроны с «волчьим крюком». В гараже обнаружили прицеп - по бортам у него гнезда, судя по диаметру, под минометные мины калибра 120 мм. В подвале дома – сгоревшая полевая форма и всякий хлам.

«Как только стало ясно, что им уже всё, «азовцы» переоделись, сели в свой джип и уехали! Они хотели и подвал подпалить, но что-то не рассчитали…», – рассказывает моряк.

Ильичевский район

Из Приморского мой путь по проспекту Металлургов – центральной улице города – лежал в рабочий Ильичевский район. Здесь разрушения в основном только на площади Кирова. И то рядом с сожженными и разбитыми девятиэтажками стоят абсолютно целые… По левую сторону - зоопарк, а дальше парк имени Гурова и Дворец культуры металлургов. На белом здании четко видны отметины от осколков. Рядом на дороге лежат остовы украинских военных грузовиков. Разрушений гораздо меньше, чем в других частях города. Заезжаю во двор между пятиэтажными «хрущевками» и девятиэтажками. Здесь уже привычная картина: люди готовят еду на импровизированных очагах, старушки, как всегда, что-то обсуждают на лавочках.

«У нас тут окно разбитое – еще, наверное, со времен Януковича (Виктор Янукович, президент Украины с 2010 по 2014 годы - прим. ДАН)!» – с иронией в голосе показывает рукой жительница дома Раиса Ивановна. 

Женщина по специальности медсестра, она всю жизнь проработала здесь рядом, в детской поликлинике. По ее мнению, их родному району «досталось» куда меньше того же центра, хотя повреждений, даже локальных, вполне достаточно. 

«Есть большие разрушения возле Восьмых ворот – главной проходной завода «Азовмаш». А так чувствуем себя вполне сносно», – добавляет собеседница.

Сложно смотреть на разрушения, особенно, когда автор этого материала ходил в тот самый детский сад «Бибигон», и в ту самую детскую поликлинику вместе с мамой, когда одолевала простуда. А чуть дальше за домами находится школа № 4, окончив которую, он отправился во взрослую жизнь - в Донецк… Для автора этих строк расстояние от Донецка до Мариуполя до недавнего времени измерялось не километрами, а годами… Но эти годы стали судьбоносными для Донбасса, и вскоре Мариуполь залечит раны, и в памяти он останется только светлым городом детства…

***
Больше материалов из освобожденных земель см. в разделах «Репортажи» и «Фоторепортажи» на сайте ДАН.