После череды не самых удачных для России войн (и мирных договоров) с Турцией в первой половине XVIII века большая часть современного Донбасса продолжала оставаться Диким полем, на которое претендовали не только Стамбул и Санкт-Петербург, но также крымские татары и казаки. Последние как раз переживали переломный момент своей истории — былые вольности уходили в прошлое, а все основные области расселения казаков переходили под непосредственное управление Российской империи. Так что та часть донецкого и запорожского казачества, которая, начиная с правления Петра I оседала на землях Донбасса, обычно действовала уже в полном соответствии с правительственными директивами.
Приход казачества
Славянское влияние в Приазовье, несмотря на его принадлежность Крымскому ханству и Турции, постепенно росло, начиная еще с XVII века. С одной стороны донские, с другой — запорожские казаки активно заселяли степь, в которой раньше жили исключительно кочевые народы. С другой стороны, усилившаяся Российская империя уже при Петре I обозначила твердое намерение покончить с казацкой вольницей, так что колонизация новых земель теперь осуществлялась по большей части под чутким руководством царского правительства.
В 1737 году, когда между Россией и Турцией разгорелась очередная война, все побережье Азовского моря (кроме Таганрога и Азова) было передано казакам. Граница между донцами и запорожцами теперь проходила по реке Кальмиус. В 1746 году эту передачу официально оформили указами императрицы Елизаветы Петровны и Сената.
Только в последней трети XVIII века, после оглушительных успехов русского оружия и заключения с турками Кучук-Кайнарджийский мира, все земли в междуречье Дона и Днепра наконец отошли империи. Российский путешественник и естествоиспытатель Иоганн Гюльденштедт, путешествовавший в начале 1770-х годов по Миусу, Кальмиусу и всем трем Еланчикам (Сухому, Мокрому и Грузскому) свидетельствует, что к тому времени, когда Россия официально закрепила за собой Приазовье, здесь уже вовсю обосновались казаки. По словам Гюльденштедта:
«Казаки, большею частию, живут в курных избах… Здешние жители занимаются скотоводством и земледелием; и то и другое идет у них отлично. Разводят лошадей, рогатый скот и долгохвостых овец, которых об эту пору и стригут. Как здесь, так и на Дону, стригут овец и весною; но осенняя шерсть гораздо лучше весенней… Малороссияне пашут большим плугом, совершенно похожим на грузинский, в который они впрягают до четырех пар волов; казаки — русскою сохою. И те и другие молотят хлеб, просушиваемый только на воздухе, обыкновенными цепами на открытом току. Сеят пшеницу, рожь, овес и просо, и получают по меньшей мере сам-десятъ. Весною поля выжигаются, но никогда не унаваживаются… Арбузы, дыни, обыкновенные тыквы, бухарки и кубанки, а также огурцы и горлянки сеются в большом количестве и дают хороший урожай».
Интересно, что на момент путешествия Гюльденштедта в Приазовье существовало не только донское казачество — здесь размещались также собственно азовский и таганрогский казачьи полки. Однако в 1775 году эти части были ликвидированы вместе с Запорожской сечью «за ненадежностью личного состава». Азовцы и таганрогцы влились в состав донцов, а запорожцы частично переселились на Кубань и Черноморское побережье Кавказа, а частично были переведены в разряд государственных крестьян.
Время процветания
После включения в состав России вся территория Приазовья была поделена между Землей Войска Донского и Новороссийской губернией. К последней отошла и Бахмутская провинция, ранее управлявшаяся то из Воронежа, то из Азова. Затем из Новороссийской губернии была выделена Екатеринославская, в составе которой были созданы Бахмутский и Мариупольский уезды. Со своей стороны в Донском войске появился Миусский округ, так что три эти административные единицы и сформировали впоследствии ядро территории современного Донбасса.
Донской историк Иван Сулин в 1905 году писал:
«Значительная часть Миусского (ныне Таганрогского) округа до 1742 года считалась турецкой областью, а затем была спорной между донцами и запорожцами. В 1746 году установлена западная граница с запорожцами по реке Кальмиусу, а восточная часть присоединена была к владениям Донских казаков. Все пространство, занимаемое названным округом, до 1802 года считалось войсковой землей и никакого административного (в смысле окружного) управления на этой земле не было; с упомянутого же времени здесь было учреждено Миусское сыскное начальство, первоначально в слободе Большой Кирсановке».
Те полтора века, что отделяют Кучук-Кайнарджийский мир от эпохи революций в начале XX века и опустошительных войн в последующее столетие, были самым спокойным временем в истории бывшего Дикого поля. Постоянные миграции кочевых племен, разбойные набеги и иностранные вторжения ушли в далекое прошлое: регион стремительно развивался, сначала как аграрный кластер, а затем — после начала разработки угля — и как индустриальная агломерация.
Развитие местного экономического потенциала в свою очередь привлекало в Приазовье большое количество переселенцев из центральных областей России и с Украины. Как раз в это время и сформировался дуалистичный облик Донбасса: с одной стороны, сильная крестьянская составляющая, представленная хуторянами-малороссами, казаками и русскими сельчанами, с другой — один из первых российских промышленных «стартапов» и зарождающийся рабочий класс.
Вместе с тем таганрогский историк, уроженец Бахмута Павел Филевский жаловался в 1898 году на казаков, которые, по его мнению, весьма бесцеремонно вели себя при распределении свободной земли:
«[Казаки] пользовались вновь приобретенными землями, захватывая как соседи, хорошо знавшие местные условия, лучшие участки. Они заняли место от Кальмиуса до Дона и до Северского Донца. Эта колонизация дурно отозвалась на интересах русского населения, ибо казаки задерживали обильное переселение к Азовскому морю из Средней России, останавливая переселенцев и поселяя их около своих зимовников; вследствие этого берега Азовского моря были предоставлены главным образом иностранцам, которые обособились, и потом уже русскому элементу трудно было установить здесь свое торговое значение».
Под «иностранцами» Филевский имеет в виду главным образом греков, поселившихся в Приазовье по воле царского правительства. Со временем они действительно фактически монополизировали торговлю в приазовских городах — Таганроге, Мариуполе, Бердянске.
Таганрогский округ
Интересно, что у российских властей нередко возникали мысли выделить земли Северного Приазовья в новую губернию с центром в Таганроге, однако эти инициативы постоянно наталкивались на сопротивление верхушки Войска Донского, которое не хотело жертвовать Миусским округом, где располагались вотчины многих представителей казачьей элиты. В итоге казаки не только отстояли свою территорию, но произошло и расширение границ Войска Донского — после преобразования в 1887 году Миусского округа в Таганрогский одноименное градоначальство вошло в его состав.
Таганрогский округ Области Войска Донского занимал площадь в 15 тысяч квадратных километров и насчитывал свыше 400 тысяч жителей (по данным переписи 1897 года). В него входили одна казачья станица — Новониколаевская (ныне город Новоазовск в ДНР) и 55 волостей. Их население составляло 220 тысяч человек, которым принадлежало около 300 тысяч десятин (1 десятина приблизительно равна 1,45 га), то есть на одного сельского жителя, включая детей, приходилось в среднем около 1,5 десятины.
Это средний показатель для европейской части России, однако на деле большая часть земли принадлежала крупным землевладельцам и зажиточным хуторянам. Так что радикальные лозунги большевиков, призывавших к социальной справедливости, нашли горячий отклик не только среди пролетариев, но и меж обделенных землей сельчан. В XIX веке обострение земельного вопроса в Приазовье нередко приводило к крестьянским бунтам и вспышкам насилия. Правда, такая ситуация не была чем-то исключительным для нашего региона — подобные выступления имели место во всех концах империи.
В дореволюционных границах Таганрогский округ просуществовал до 1920-х годов, когда земли донцов были поделены между Украинской ССР и РСФСР.
Александр Медников