Агентство ДАН продолжает серию публикаций, посвященных знаменитому уроженцу Донецка — фотокорреспонденту Великой Победы Евгению Халдею. Ранее, в преддверии годовщины начала Великой Отечественной войны, мы вместе с активистами МГЕР провели уборку у памятника Халдею, затем выпустили статью, рассказывающую о биографии Евгения Ананьевича. Сегодня публикуем интервью большого друга нашего агентства, известного фотодокументалиста, главного редактора журнала «Новые Регионы России» Сергея Венявского, который занимается популяризацией наследия Евгения Халдея и согласился побеседовать о значимости фигуры нашего земляка с профессиональной точки зрения.
Сергей Константинович, широкой публике известны такие ключевые работы Халдея, как «Знамя Победы над Рейхстагом». Но, вероятно, в полной мере оценить масштаб фигуры Евгения Ананьевича могут сейчас только профессионалы. В чем же величие Халдея и почему он сегодня на самом деле актуален?
Величие Халдея, в принципе, изначально в том, что он единственный фотограф на сегодняшний день в истории мирового фоторепортажа, у которого есть кадры Великой Отечественной войны с самого первого дня и до самого последнего, причем еще и включая события Нюрнбергского процесса в Германии в 1945 году. Это уже общепризнанный факт, доказанный и советским фотографическим сообществом, мировым сообществом фотографии и, наверное, это является самым основополагающим фактором того, что Евгений Халдей — величайший фотограф и советской, и уже нашей эпохи.
Ни одно празднование Дня Победы не обходится без фотографий именно Евгения Халдея. Хотя, как мы знаем с вами, Великую Отечественную Войну снимали десятки фотографов с разных фронтов, уроженцев разных регионов России и стран, как мы сейчас называем, СНГ. Но, в любом случае, роль Евгения Ананьевича остается действительно ведущей.
Евгений Халдей был уроженцем Донбасса, и, наверное, это примечательный факт, что именно уроженец земли Донбасса сумел прожить такую нелегкую, но очень интересную жизнь — а судьба Евгения Ананьевича действительно была очень непростой. Он в детстве остался без матери, которая закрыла его собой, в результате чего погибла. И вот эта тяга к жизни, к искусству, когда маленький Халдей в 12−13 лет собирает свой первый фотоаппарат из подручных средств… Вы представляете себе те годы? А фотоаппарат — достаточно точный инструмент, и оптика, и затвор, и нужно было проявить маленькому Евгению Ананьевичу очень незаурядные способности инженера и, наверное, конструктора, для того чтобы собрать фотоаппарат из подручных средств и сделать свои первые снимки, которые, в принципе, были достаточно успешными.
Стоит отметить, что Халдей — величайший фотограф не только войны. Послевоенные фотографии Евгения Ананьевича — это стройки, это возрождение Советского Союза, это первые послевоенные годы. Они тоже вошли в историю как наиболее удачные фотографии. Халдей ездил по различным регионам нашей страны. Он, в том числе, был одним из летописцев возрождения Донбасса, послевоенного возрождения шахтерского дела.
Можно сказать, что совокупность разных факторов в жизни Евгения Ананьевича привела к его становлению. Рядовой фотограф, молодой парень, работавший в Телеграфном агентстве Советского Союза, в 1941 году получает задачу от своего руководства стать военным корреспондентом, надеть военную форму, поехать на фронт. И здесь мы должны склонить голову в память о Халдее, потому что этот молодой человек, юноша, не растерялся. Он, как мне кажется, с большим энтузиазмом воспринял эту задачу от руководства. Он прибывает со своими частями — а был он приписан к флоту — прибывает со своими частями в город Мурманск, который, к сожалению, практически полностью являл собой на тот момент пепелище, и делает такие кадры, которые до сих пор вызывают только уважение, и историческая память этих кадров, наверное, необъяснима. Нельзя оценить словами ту историю, которую Евгений Халдей запечатлел.
Применял ли Евгений Ананьевич в работах, отражающих ход Великой Отечественной войны, и после, в своих работах гражданских, какие-то элементы, которые на тот момент считались новаторскими? То есть опережал ли он в чем-то своих коллег-современников?
Я могу сказать, что все фотографы того времени искали какие-то новые веяния в искусстве, в передаче того, что ты видишь, на пленку через свой объектив. Каждый из фотографов пытался создать что-то новое. Нам достаточно вспомнить Александра Родченко, его знаменитые графические фотографии, которые были с завалом горизонта, геометрально не ложились в тот уклад, который был тогда принят обществом, что фотография должна быть либо вертикальной, либо горизонтальной.
Я думаю, что у Халдея, как молодого фотографа, который попал на фронт, был, наверное, более живой взгляд. Он смотрел на мир, на проходящие события не только как фотограф, как военный корреспондент, он смотрел еще и как человек. Достаточно вспомнить фотографии из Мурманска, на которых несчастная женщина-беженка со своим скарбом идет через улицу, на которой только одни обуглившиеся остатки частного сектора. Мы можем оценить, сколько Халдей ходил по Мурманску, потому что та фотография, которая представлена у нас в проекте (речь идет о проекте «Летописцы истории — Спираль времени сквозь объективы фотокамер» — прим. ДАН) — она не единственная. Мы отсматривали несколько фотографий, и было видно, что Халдей был увлечен этим сюжетом, он ходил с разных сторон, он пытался показать эту несчастную старушку, именно показать ее горе, передать боль того, как люди переживают войну.
Я могу сказать, что у Халдея очень удавались портреты. Вот если мы возьмем, например, послевоенные годы, то это портреты ударников, новаторов производства, портреты шахтеров. Наверное, можно сказать, что Халдей внес такую свежую струю в фотографическое искусство, что он не только снимал привычный стандартный портрет «на паспорт», он пытался уловить в этих людях, в их эмоциях какие-то частички того, что могло бы освежить восприятие этих людей. Чтобы можно было через фотографии передать то, о чем думали, о чем мечтали эти люди.
Если мы возьмем фотографии Великой Отечественной войны, вернемся к этому периоду деятельности Халдея, то мне кажется, здесь он точно опередил свое время. Например, кадры Севастополя и освобожденного Крыма, вот они действительно не похожи на те фотографии, которые тогда были распространены среди других корреспондентов, фотографов. Здесь больше присутствует жизнь человека. Вы знаете, Халдей, наверное, одним из первых попытался именно через людей передать в фотоизображении суть того, что он хотел показать.
И вот тот замечательный снимок, когда люди отдыхают на руинах освобожденного Севастополя, когда они вышли на берег моря, а сзади них настолько красиво подобран разрушенный уголок Севастополя. И вот этот контраст: люди, улыбающиеся, на лицах которых написана какая-то уже минутная искра того, что все — война закончена, что можно все-таки вздохнуть. И вот это чувство, наверное, умение соединить человека с трагедией, но в то же время показать это так, чтобы это действительно воспринималось как позитив, несмотря на то, что на заднем плане этих людей все равно трагедия, разрушенный участок — это одно из основных качеств Халдея, его новаторство. Соединение чего-то ужасного с человеком, с его стремлением к жизни — это тот самый удачный момент, который Евгений Халдей смог вынести из Великой Отечественной войны в мирную жизнь. Через человека, через его эмоции донести до зрителя, донести до наших дней.
Вы уже затронули эту тему: если говорить о современниках, которые изучают работы Халдея, как-то опираются на них сейчас, насколько вообще фигура Евгения Ананьевича важна для современных фотографов, мастеров фотографии?
Мы прекрасно с вами понимаем, что мир не стоит на месте, да и фотография тоже не стоит на месте. Сейчас, когда уже появились цифровые технологии, появились технологии искусственного интеллекта — я не хочу обидеть своих коллег, но, наверное, многие ушли в такое немного эйфорическое состояние. И не все опираются на опыт того, что делали наши предшественники даже 20-30 лет назад, 40 лет назад.
Но я думаю, что в сообществе профессиональных фотографов, особенно тех фотографов, которые сейчас участвуют в освещении специальной военной операции, которые ездят дальше, чем я, ездят на линию боевого соприкосновения — я уверен на 100% и знаю, что да, они обязательно учитывают опыт военных корреспондентов прошлого, в частности Евгения Ананьевича Халдея. Потому что без того, чтобы на что-то опираться, работать невозможно.
Да, ты приезжаешь в какой-то регион, ты приезжаешь куда-то, ты понимаешь, что перед тобой стоит определенная задача. Но если ты не изучал историю, если ты не понимал, как это было показано 10, 20, 40 лет назад, наверное, у тебя получится что-то свое, но, может быть, оно не будет настолько позитивно воспринято. В любом случае, мы все учимся на фотографиях мастеров. И я, когда был юн и когда учился, опирался на опыт своих старших товарищей. К сожалению, практически уже никого из них не осталось живых.
Вы знаете, я хочу сказать про себя. Когда я начинал работу в зоне специальной военной операции, я действительно сел и потратил несколько дней, чтобы посмотреть фотографии времен Великой Отечественной войны. Потому что после первой моей командировки в зону СВО, а так получилось, что это были Донецк и Мариуполь, я когда посмотрел на то, что вокруг меня, я понял, что это действительно очень сильно напоминает визуально Сталинград, блокадный Ленинград, тот же Севастополь, тот же Нюрнберг. Я понял, что здесь совершенно точно идет визуальная перекличка между Великой Отечественной войной и тем, что я увидел.
Я действительно изучал, как снимали наши предки, как снимали наши старшие товарищи войну тогда — очень много снимков. Я посмотрел Халдея, что мне помогло в прошлом году, в начале этого года, когда мы начали работать над проектом «Летописцы истории». Это мне очень помогло, потому что я брал уже знакомые для себя фотографии Халдея и просто подбирал практически идентичные фотографии, которые у меня получались в зоне спецоперации в 2022–2023 годах. И я, благодаря тому что были его фотографии, во-первых, сумел создать этот проект, а во-вторых — я понял, как показывать не просто разрушение, а как показывать боль, как показывать все то, что происходит.
Ведь можно показать любой разрушенный город по-разному. Можно просто сделать архитектурные, технические снимки, которые не будут хватать за душу, а можно пустить на передний план какую-то фигуру человека с историей, и снимок совершенно по-другому работает, снимок играет — хотя на этих снимках трагедия, снимок играет.
Вы знаете, когда я был в Армении, мое внимание обратили на то, что, как мне сказали, «у вас война показана красиво», если можно так выразиться. Она действительно показана красиво. Мы действительно сумели показать так, что нам вроде бы неуютно и страшно, а с другой стороны — нам интересно смотреть, потому что это не просто снимки, это снимки истории. И в этом случае, да, я тоже очень благодарен Халдею, потому что он очень во многом помог мне.
Кстати, говоря о проекте «Летописцы истории — Спираль времени сквозь объективы фотокамер», в год 80-летия Победы этот проект очень громко прозвучал и в России, и за рубежом, очень много его обсуждали. Мы хотели узнать, а есть ли уже у вас планы по дальнейшей популяризации наследия Халдея, как раз таки, возможно, включая данный проект или, может быть, новый?
Я даже не рассчитывал на такой успех проекта, потому что, когда я его начинал, я, честно говоря, даже немножко опасался, что не поймут зрители параллель спустя 80 лет. Но на самом деле это так выстрелило, это так было масштабно представлено, причем, действительно, по всему земному шару: выставка побывала и в США, и в странах Африки, и в Азии. И сейчас, когда мы общаемся с дочерью Халдея, она всегда меня благодарит. Например, ей было очень приятно, что выставка Евгения Халдея прошла в первый раз в Армении. Анна Ефимовна очень радовалась тому, что благодаря нашему проекту фотографии ее отца побывали на земле Армении.
Что касается проекта, мы его ведем до декабря, и у нас еще стоит очередь из стран и очередь из городов Российской Федерации, регионов. Есть даже такие моменты, что некоторые регионы не хотят отдавать нам выставку обратно, они просят оставить ее дальше-дальше, чтобы покатать по другим городам. Поэтому до декабря мы будем работать именно с этим проектом.
А в следующем году мы уже запланировали вторую серию «Летописцев истории», она будет называться «Как начиналась война», и там мы обязательно будем использовать фотографии Евгения Халдея. Посмотрим, где он был именно в первые дни войны, и я уверен, что тоже проект будет достаточно интересным и востребованным.
Вы сказали, что еще до конца этого года будет выставка проекта «Летописцы истории» путешествовать по разным регионам и странам. А ближайшие планы какие?
На днях разговаривали с Русским домом в Италии. Сейчас будет согласование с послом России в Италии. В Республике Беларусь открыли вчера, в Витебске. И нас уже ждут в Минске — планировали летом, но по техническим причинам, к сожалению, сорвалось, и мы переносим вторую экспозицию на сентябрь–октябрь. Это будут два города-героя — Минск и Брест. Сейчас прорабатывается вопрос с Египтом. Потом у нас еще на прямой связи посольство Российской Федерации в Турции, мы сейчас пробиваем Стамбул, Анкару. Также мы подали заявку в Монголию, с Мадагаскаром мы до сих пор пытаемся, но, к сожалению, очень далекий от нас остров. Также идет разговор с Доминиканской Республикой, с островом Маврикий. В Сербии наша выставка завершает свою работу в Белграде, но мы будем разговаривать о том, чтобы выставка посетила еще другие города из Сербии.
Мы с большим успехом провели выставку в Афинах, и сейчас выставка, наверное, уже с конца июня будет посещать другие города Греции. Сейчас выставка находится в работе — это страны Африки, это Экваториальная Гвинея, это Центральная Африканская Республика, это Танзания. И сейчас мы планируем еще дальше поработать. Идут еще очень серьезные переговоры с Эфиопией, там открывается новое наше представительство Российской Федерации.
Что касается России, то это очень серьезная география: это Тюмень, это Иркутск, это Ямало-Немецкий автономный округ, это Чувашия, это Татарстан. В Белгороде сейчас нас попросили — мы будем открывать уже вторую выставку, в Курске стоит одна, мы также будем в Курской области открывать. Новосибирск у нас выставку открыл недавно, 20 июня, и сейчас, после того, как она месяц постоит в парке «Россия — моя история», выставка поедет по всей Сибири.
У нас еще, к сожалению, не охвачены все города и субъекты новых регионов России. Выставка побыла в Мариуполе, сейчас она переехала в университет в Бердянске. Мы размышляем о том, куда она поедет дальше оттуда. Либо она поедет в Мелитополь, либо она вернется чуть-чуть ближе к Мариуполю, в Мангушский округ. В Донецке мы очень хотим поставить выставку: может быть, в декабре это пытаемся сделать, чтобы выставка приехала на родину Евгения Ананьевича.