На войне, говорят, все средства хороши. А качественная медицина — вдвойне, если она есть. Но самую важную роль всегда играют люди. В нашей истории — те, кто спасает жизни бойцам и мирным жителям, пострадавшим из-за боевых действий.
В Донбассе концентрация медиков, самоотверженно трудящихся на своем поприще, кажется, самая большая в России. И это не мудрено. Людей закалил постоянный стресс, близость к фронту и большое число пациентов. Сегодняшний наш герой — травматолог-ортопед Республиканского травматологического центра Сергей Рудской. В свои 26 лет он ежедневно проводит сложнейшие операции. Корреспонденты Донецкого агентства новостей своими глазами видели, как Сергей вернул штурмовику Виктору оторванный на ноге нерв, чтобы парень мог дальше ходить.
Встретив нас в холе больницы, Сергей стремительно ведет за собой в операционный блок. По пути интересуется, боимся ли мы крови. Сами не понимая, что делаем, отрицательно киваем головами. Рудской вместе с бригадой травматологов, медсестер, анестезиологом готовится к операции. Мы тогда еще не знали, что нас ждет. Объяснили: постараются заместить молодому бойцу утраченное нервное окончание на ноге.
«Для связки утраченного кусочка возьмем нерв с другого участка ноги, менее важного, отвечающего лишь за чувствительность. Согласитесь, чувствительность не расстроит качество жизни так, как несгибаемость стопы», — прокомментировал врач.
Движения доктора продуманы до мелочей, они точны до микромиллиметра. Вот он вскрывает кожу, проникая в ткани, что-то крепит, режет, сшивает, удаляет. И творит свое дело так уверенно, словно маститый профессор. И глядя на это невольно думаешь: «Ну дал ведь Бог, а!» Уже после операции, узнав, что травматологу всего 26, просто теряем дар речи.
«Поверьте, я не волшебник, а только учусь. Просто профессия стала смыслом жизни. У меня многое не получается. Но желание пребывать в постоянном искании не покидает ежесекундно», — признается Рудской.
Говорит, что сам еще не знает, приживется ли нерв у пациента или нет. Поясняет, что медицина, к сожалению, не всегда всесильная. Сергей с иронией рассказывает о некоторых врачах, бравирующих своей стопроцентной исключительностью.
«Ни у одного врача нет стопроцентных показателей, такого просто не может быть в принципе», — рассказывает травматолог.
Сам он каждый раз, когда не удается восстановить оторванный нерв или конечность, очень переживает за человека и в чем-то корит себя.
«Оторванную конечность при минно-взрывной травме сшить куда сложней, там ведь столько жилок, связок, нервов. Там пропасть чего бывает. А вот когда вытягиваем с коллегами, ставим людей на ноги, и они могут двигать руками, сгибать кисти — вот это великое счастье. Успех определяет и оборудование. Наша больница по своей технической оснащенности хороша. А недавно при поддержке Минздрава мы получили суперсовременный высокотехнологичной микроскоп. Работать с ним стало намного легче. И он уже помогает успешно сшивать сосуды, в том числе при минно-взрывных ранениях», — говорит Сергей.
Когда некоторое время Красный Лиман был под нашим контролем, Сергей работал там в местной больнице. Оперировал и военных, и мирных. Уверен, что полученный опыт в условиях крохотной полуразрушенной клиники без хорошего оборудования закалил его, так как всегда приходилось искать альтернативу. А времени особого на ее поиск не было.
«Тебе нужно принять решение не в минуты, в секунды. И откуда приходили мысли?! Я в Красном Лимане и доктором был, и заправщиком генератора для света в операционной, и воду из колонки таскал. При этом был постоянный страх, что линия фронта всего в 2-3 километрах, и в случае чего мы просто не сможем выбраться», — вспоминает Рудской.
Наш герой гордится дружбой со многими своими пациентами, они нередко встречаются в кафе, много общаются. С людьми, которых Сергей лечит сейчас, они на постоянной связи. Даже после выписки. Молодой врач старается их поддерживать до полного выздоровления.
Взгляд у доктора не по годам. Глаза наполнены невероятной мудростью, светлостью. Там море тепла, обаяния. Но там еще ТАКАЯ боль…
«У меня не было беззаботной молодости. В 15 лет началась война, дальше институт. Профессию себе выбирал по принципу большой нужности обществу. Варианта было три — МЧС, полиция и медицина. О выборе не жалею, считаю свое дело Божьим», — отмечает Сергей Рудской.
Коллеги «жалуются» на Сергея, что он сутками пропадает на работе, поражаются, когда успевает отдыхать. Впрочем, и сами они порой не выходят из-за столов. Поток пациентов, говорят, очень большой, хотя бывало и больше.
«В сутки принимали до 170 человек в стационар, бойцов с передовой по 30-40 человек. Мы работали по четыре дня безвылазно. Небольшое время перекусить тушенки с макаронами и снова к операционному столу. И такое было», — вспоминает Рудской.
Сейчас в корпусах РТЦ тоже не протолкнуться. Большинство, понятно, мужчины. Один из них, заприметив Рудского, живо приветствует его и, даже несмотря на свою загипсованную ногу пытается привстать с лавочки. Позже боец спецоперации признается, что поступил сюда с тяжелой травмой, и Сергей в буквальном смысле поставил его на ноги.
«После операции он лично контролировал мое состояние через каждые два часа. Днем и ночью, он мне как родной человек», — рассказывает военнослужащий.
И вот это, наверное, и есть та самая ценность профессиональная и человеческая. Спасибо нашим докторам за заботу, здоровье и жизнь. Низкий поклон Сергею, всем его коллегам, которые, как сами признались, себе уже не принадлежат.